Действие первое – Приз!
Однажды девочку-обезьяну пригласили на фрик-парад. Покрутилась она у зеркала в фиолетовом парике, накладные усы да туфли крокодиловые примерила, да и не понравилось ей фриковать в таком виде. Посмотрела она на себя в зеркало и проворчала:
— Ну, чисто Юрий Никулин! Кепки не хватает, и бутылки клоунские из кармана не торчат.
Пошла искать хоть бутылку, чтобы образ поддержать, ну а кепок у нее в хозяйстве отродясь не водилось. На кухне под плитой нашла пузатую пыльную бутылку, заткнутую пробкой из старой газеты. Что-то в бутылке бултыхалось и поплескивало. Вытащила она пробку и из бутылки, естественно, джинн материализовался.
Вылез он и спрашивает:
— Чего тебе надобно, девочка-обезьяна?
Девочка-обезьяна не растерялась и говорит:
— Кепку хочу!
— Слушаюсь и повинуюсь! – сказал вежливый джинн, сунул руку в бутылку и достал из нее кепку.
Девочка кепку нацепила, но кепка вовсе не клоунская оказалась.
— Чья кепочка, откуда? – спросила девочка-обезьяна
— В музее взял – сказал джинн.
— В каком музее?
— А я только один музей знаю – на Красной Площади, в Москве. Я туда еще маленьким мальчиком-джиннчиком ходил. Я расскажу: однажды раз с сестрой моей мы вышли со двора – «я поведу тебя в музей» — сказала мне сестра. Вот через площадь мы идем и входим, наконец, в большой красивый красный дом, похожий на дворец…
— Знаю, знаю, читали в школе! – перебила его девочка-обезьяна — конкретнее давай!
— Ну, вот я и говорю: там прибита крепко лежит в витрине кепка, и есть еще одно – громадное бревно! – стихами продолжал джинн.
Девочка-обезьяна захлопала в ладошки:
— Тащи бревно! Я знаю, в кого я наряжусь на парад! А стихи отставить!
Джинн с почтением сложил руки перед лицом и поклонился. Потом поколдовал над своей бутылкой, пошептал что-то неразборчиво, но явно не в рифму…
Бутылка напряглась, чихнула и выпустила клубы плотного тягучего дыма, который, впрочем, быстро рассеялся, оставив на полу потертое двухметровое бревно.
Взяла девочка-обезьяна бревно, увенчала себя кепкой и пошла на парад.
Протащила бревно несколько метров, устала страшно!
— Никакого здоровья нет, чтобы бревна таскать! – пожаловалась она прохожему, наряженному в костюм звездочета.
— А ты сделай, как Василиса Премудрая: брякнись оземь, и превратись во что-нибудь та…
Девочка-обезьяна не дослушала звездочета, и скорее брякнулась оземь.
— Ой-ой-ой! – заверещала она, потому что это бряканье вышло крайне чувствительным, и превратилась она в избушку на курьих ножках.
— Хороша! – отряхнув пыль, оглядела себя девочка-обезьяна, — на чумадан похожа!
— Чумадан – мальчик, а ты – девочка, значит – Чума! — встрял в разговор КОТ, КОТорый тоже спешил на парад, и посему был КОТ-в-Пальто.
— Ага, Чума на ножках, с бревном наперевес! – чуть не заплакала от досады и усталости, которая никуда не делась и в новом образе снова навалилась на девочку-обезьяну, — что делать-то теперь?
— Иди медаль получать! – хором сказали звездочет и КОТ-в-Пальто.
— Какую еще медаль?
— За лучший фрик-образ! Тебя, небось, никто не перефрикает, — тебе первое место обеспечено!
Девочка-обезьяна, волоча бревно, поковыляла к трибунам, у которых уже вовсю шумел и бурлил нарядный народ.
— А что это ты так вяло передвигаешься, совсем непразднично? – спросил КОТ-в-Пальто.
— Дык брякнулась я! Мало того, что ударилась нешуточно, тут еще с бревном этим дурацким все здоровье растеряла, и теперь мне больно и печально!
— Это я сейчас вылечу! – обрадовался КОТ-в-Пальто, — это я мастер – такие штуки лечить!
И он сунул в нос девочке-обезьяне пачку чая со слоном:
— Сыр? – спросил он.
— Ты чо??? – удивилась девочка-обезьяна, — не сыр это, это – чай!
— Хорошо! – кивнул КОТ-в-Пальто, — первую половину ребуса отгадала просто мастерски! Теперь придумай рифму к слову «девчонка».
— И придумывать не буду, я и так знаю! Девчонка-печенка! – сказала девочка-обезьяна.
-Так! И вторую половину отгадала! – обрадовался КОТ-в-Пальто, — теперь третья половина!
И он ткнул пальцем девочке-обезьяне в ухо:
— Лоб???
— Нет!!! – заорала девочка-обезьяна, — это УХО!!! И что это за глупые шутки???
— Да мне пофиг, главное, что не лоб, — сказал КОТ-в-Пальто, — и это не глупые шутки, это ты ребус отгадала оздоровительный, значит, сейчас новенькая-здоровенькая сделаешься.
— Какой-такой еще ребус? – удивилась девочка-обезьяна.
— А вот какой: «Не Сыр – Чай! Печенка Лоб-Нет!!!» То есть, если на человеческий перевести, то: «не серчай, печенка лопнет!» получается.
— Почему печенка? – удивилась девочка-обезьяна, — наверное, не печенка, вот желудок от нервов заболит, иди давление какое-нибудь упадет в обморок…
— А я говорю — ПЕЧенка, потому что она на любую ПЕЧаль реагирует, и ПЕЧется обо всем, заботится, переживает! Слова-то все одного корня – ПЕЧ – от слова ПЕЧень. А от ПЕЧали ПЕЧень портится, устает, обессиливает…
— А как ты теперь себя чувствуешь, кстати? – спохватился КОТ-в-Пальто.
— Отлично! – девочка-обезьяна подхватила бревно и поскакала на курьих ножках к трибунам.
— Постой, красивая, дай погадаю! – цеплялась за кожистые ноги избушки какая-то гадалка, тряся картами, бусами, кусочками коры в вышитом мешочке, таблицами звезд и кофейной гущей.
— Женщица-красавица! – вальяжно поинтересовался КОТ-в-Пальто, — вы что пристаете к прохожим фрик-избушкам?
— Погадать хочу! – ответила гадалка,- а тебе что за печаль?
— ПоГАДать от слова ГАД, — сообразил КОТ-в-Пальто, — а ты, стало быть –ГАД-Алка?
— Алка, — подтвердила гадалка, — и жуткая ГАДина! Такого, бывает, наГАДаю – кровь в жилах стынет!
— Джинн! – крикнула девочка-обезьяна, убегая, — разберись тут с гадалками! Можно стихами!
— Ну вот еще! – пробормотал джинн, и переставил в бутылке какие-то буквы.
Немедленно облик Гад-Алки изменился: она измельчала, закряхтела и стала присаживаться на корточки, бурча животом
— Ой, — сказал джинн, — буквы попутал, ГадИлку нечаянно сделал, — и он снова переставил внутри бутылки какие-то буквы.
Немедленно ГадИлка разогнулась, бодро приосанилась, с пионервожатской заботой глянула на компанию и спросила:
— Какие у группы пожелания? С какой достопримечательностью будем знакомиться?
— Кто это? – удивился звездочет, уже придуревший от всех этих превращений.
— Гид Алка, — сказал джинн, — наилучший вариант из возможных.
И, подмигнув красивой Гидше, пробормотал в сторону:
— Я потом из нее Гуд-Алку сделаю. Не просто Гуд, а ВэриГуд!
И улыбнулся многозначительно джиннсовой улыбочкой!
А Гид Алка мгновенно разобралась в ситуации и, вооружившись флажком на длинной палочке, вела своих подопечных к трибунам, где вовсю бушевал уже праздник. Она точно вычислила, где сидит жюри и теперь что-то объясняла там с жаром, отчаянно жестикулируя. Но жюри и без ее объяснений как по команде уставилось с восторогом на фрик-избушку и глаз не могло отвести от ее ножек, обтянутых фиолетовыми чулочками в сеточку с ярко-розовым маникюром на когтях. Избушка поигрывала бревном, перекидывая его с ноги на ногу, и поворачивалась то к лесу задом, то к народу передом, что вызывало всеобщее ликование.
Председатель жюри взял в руки микрофон, и … через пару минут ее уже качали. Мелькнули несколько раз среди кружевных тормашек куриные когтистые ножки, а потом под всеобщий громкий «АХ!!!» девочка-обезьяна вынуждена была снова брякнуться оземь – ее подбросили, а поймать Гид Алка не разрешила. Гид Алка видела, что пора уже преобразиться для получения награды, а для того – необходимо было снова брякнуться. И превратилась наша победительница из избушки на курьих ножках снова в девочка-обезьяна.
Набежавшие со всех сторон журналисты и репортеры окружили девочку-обезьяну, но публика со всех сторон напирала и требовала на трибуну победительницу.
Героиню фрик-парада украсили лавровым венком, взгромоздили на джип, больше похожий на броневичок, и посыпались вопросы, и один вопрос волновал более всего. Его и задал распорядитель бала, бархатным голосом пропев в микрофон:
— Народ желает знать, как вы справляетесь так легко кантовать бревно?
И девочка-обезьяна, заложив от волнения одну руку за лямку лифчика, прикрывающего круглые обезьяньи сиськи, а другую, с крепко зажатой в кулаке кепкой выставив вперед, громко возвестила:
— Сыр – фигня, и чай – фигня,
Я люблю мою меня!
И приготовилась к аплодисментам. Но их не последовало – никто ничего из ее горячего возгласа не понял. Все ждали пояснений. Гид-Алка подсказала громким шопотом:
— Переведи на человеческий!
— Печень берегите! – крикнула снова в толпу девочка-обезьяна.
— Уррррррраааааа!!!!!!!!!!!!! – взорвалась восторгами толпа, — Слава Гениям!!! Да здравствует здоровая печень!!!
Действие второе. Те же и Некто.
— Гениально! – девочка-обезьяна в восхищении остановилась и всплеснула руками, — ну каждый раз убеждаюсь – как же гениально все придумано!
— Ты о чем??? – оторопело посмотрел на нее Некто.
— Да ты посмотри: на каждом шагу подтверждение КотвПальтового ребуса! – и она кивнула на ближайшую кафешку.
— И что там такого гениального?
— Разве ты не видишь? Или притворяешься? – девочка-обезьяна с подозрением посмотрела на Некто, и убедилась – да, действительно, не видит.
Она с жаром начала пояснение:
— Вот смотри: буфетчица в чашки с чаем кипяток льет – видишь? Не СЫРую воду в ЧАЙ, а кипяток – понятно?
— Нет, — мотнул головой Некто, — непонятно!
— Как же «Нет», если это первая половина оздоровительного ребуса? – подивилась девочка-обезьяна, и продолжила:
— А ПЕЧенье есть на лбу у буфетчицы? Класс! Значит, вторая половина ребуса тоже присутствует: ПЕЧенька Лоб-Нет!
— Нет там ничего, — посмотрел на буфетчицу Некто, — и почему ПЕЧенька, а не печенье?
— Дык у нее лоб узкий – там печенье не влезет большое, и это тоже ребусом предусмотрено оказалось! Чай разливать – много ума не надо: максимум – сырой воды туда не набухать. Вот китайцы или японцы – другое дело – там культура! Но они лоб искусственно увеличивают – глазки зажмуривают. Видал, какие у них глазки – прям щелочки! За счет этого лоб появляется, — наслаждаясь своей логичностью, сказала девочка-обезьяна.
Помолчали.
— А я не пойму, чем так Сыр-Чай плох? – поинтересовался Некто.
— А ты попробуй – сам поймешь, — порекомендовала девочка-обезьяна, — самое доходчивое объяснение – свое собственное.
Некто поразмышлял с минуту, потом подошел к буфетчице, поспорил о чем-то с ней негромко и вернулся к столику со стаканом горячей воды и пакетиком чая.
— Ну-с, приступим! – сказала девочка-обезьяна, и торжественно утопила пакетик в стакане.
Через пять секунд вода окрасилась в привычный чайный цвет, но одновременно с этим чуть заметно помутнела и на поверхности образовалась тончайшая пленка белесой мути, состоящая из микроскопических пузырьков воздуха, как будто в чай попала капля молока.
Некто попытался ложечкой убрать эту муть, но она немедленно появлялась снова.
— Да что же это такое! – с досады прикрикнул Некто.
— А это опыт. Сын Ошибок Трудных. Стало быть – Опыт Ошибкович Трудный – вот как его зовут! – резюмировала девочка-обезьяна, — только что он нам говорит, этот сын?
— Мне кажется, он говорит о том, что этот сыр-чай лучше не пить! – попробовал сформулировать Некто.
— «Мне кажется» — формулировка ненаучная, — возразила девочка-обезьяна.
Она вытащила пакетик из стакана и протянула питье Некту. Некто поморщился, жалобно взглянул на девочку-обезьяну, и заныл:
— Это наверняка невкусно… живот заболит, бурчать станет, а я не готов… памперсов опять же нет под рукой…
— Не мороси! Памперсы, кстати, под руками неуместны, их под другие места кладут, — она розовым коготком чиркнула посередине стекла и скомандовала:
— Половину! Залпом!
— А! Так мы пополам попробуем? – повеселел Некто, — за компанию я завсегда! Твое здоровье! — и он, напоследок скосив глаза на подозрительную муть, которая, кстати сказать, практически исчезла, в два глотка отхлебнул полстакана.
— Ну как? – поинтересовалась девочка-обезьяна.
— Да никак, чай – он и есть чай. Из пакетика, — глядя пристально куда-то внутрь себя, констатировал Некто, — даже привкуса никакого постороннего нет.
— Так и запишем, — девочка-обезьяна достала блокнот и написала:
«Подопытный Н.
Принял перорально С-Ч – 100г
Вкусовых отличий от просто Ч не обнаружено»
-Теперь ты, — Некто протянул оставшийся Сыр-Чай девочке-обезьяне.
— Мне нельзя, — строго сказала девочка-обезьяна.
— Как это «нельзя»? – возмутился Некто, — мне, значит, можно, а тебе почему это нельзя???
— Я – оператор эксперимента, — ответила с достоинством девочка-обезьяна, — я должна быть в здравом уме и трезвой памяти. Мне необходимо результаты отслеживать.
— Нифигасе! – возмутился Некто, — а я, значит, у вас тут за собачку Павлова? И потом: не «трезвой» памяти, а по-другому говорят. «В здравом уме» — правильно, а память другая, не трезвая…
— Собачкам, между прочим, кормежка бесплатная и памятник пожизненно-прижизненный, — парировала девочка-обезьяна, а нетрезвая память для экспериментатора – вещь непригодная. Может быть – в светлой?
— Ага, обиделся Некто, — «в здравом уме и светлой памяти» — и мне только скончаться осталось под гром ваших аплодисментов! – плаксиво проговорил он.
Некто страдальчески возвел глаза к небу и прислушался к себе.
— Что? – спросила девочка-обезьяна.
— Не знаю, — скуксился Некто, — кривовато как-то…
— Что кривовато? – девочка-обезьяна открыла блокнот и приготовилась писать
— Дык… все кривовато… — чуть не плача, скривился лицом Некто, — надула ты меня, развела как младенца!
— Это ты так от обиды или от Сыр-Чая? – уточнила девочка-обезьяна.
— От твоей подлости я, — уже почти заплакал Некто и вдруг икнул.
— Икота-икота… — автоматически отозвалась девочка-обезьяна.
— Да знаю я! Ик! – огрызнулся Некто, — не выпендривайся! Ик! Икота-икота, уйди на Федота… Ик!
— Надо без перерыва, на одном дыхании – посоветовала девочка-обезьяна.
— Икота-икота-уйдинаФедота-сФедотанаЯкова-сЯкована-всякова! – речитативом пропел Некто и замер. Икота ушла. На Федота. А с Федота – на Якова. Ну и так далее…
Некто с довольным видом посмотрел на девочку-обезьяну, но тут взгляд его упал на недопитый стакан и он снова поскучнел и прислушался к животу. Живот что-то тихонько сказал. Некто аж подпрыгнул!
— Вот! – заорал он, — начинается!
— Что начинается? – девочка-обезьяна изучающее глядела на Некто, — что начинается-то?
— Не знаю что, но живот уже забурчал! – начал было скандалить Некто, — доигрались в светлую память имени меня!
— Мдя… «светлая память» — тоже ошибочка… может быть – крепкая?
— Нет, для вас спецзаказ – «крепленая» память, с градусами — съязвил Некто, намекая на неравнодушие девочки-обезьяны к кофе с ликерчиками, и вдруг скрючился
— Ты что??? – опешила девочка-обезьяна.
— Что-то кольнуло, — испуганно прошептал Некто
— Что кольнуло, — с недоумением уставилась на него девочка-обезьяна, — что ты придумываешь? Ты же ничего, кроме двух глотков воды подкрашенной чаем не ел — не пил!
— Это не вода, — это – СЫР-ЧАЙ! — возопил Некто, выпучив от ужаса глазки, — СЫР-ЧАЙ, и теперь у меня ПЕЧЕНКА ЛОБ-НЕТ!!!
— Фу, какая глупость! – фыркнула девочка-обезьяна, — у тебя не ЛОБ-НЕТ, у тебя УМ-НЕТ!
Некто сорвался с места и характерно подвиливая ногами, помчался в сторону клозета.
— Во пижон! – возмутилась девочка-обезьяна, — лишь бы повыпендриваться!
Она взяла со стола недопитый стакан с чаем, и изучающе посмотрела на содержимое. За эти пять минут чай немного остыл, муть с поверхности исчезла, и теперь он совсем не отличался от обычного чая. Она отхлебнула глоток, и записала в блокноте: «чай – он и есть чай».
Бледный и подавленный вернулся к столу Некто. Он смотрел на девочку-обезьяну с нескрываемым ужасом:
— Ты решила рискнуть мной хотя бы во имя высокой цели? – слабым голосом произнес он, — это бесчеловечное исследование хотя бы спасет мир?
— О-о-о, как все запущено! – воскликнула девочка-обезьяна, — надо срочно телеграфировать Коту-в-Пальто! Я, кажется, новый ребус сочинила оздоровительный! Когда УМ-НЕТ, Печенка Лоб-Нет стопудово!
— Я УМ-ру? – по щекам Некто текли потоками слезы.
— Должна тебя огорчить, — сказала девочка-обезьяна, — ты не умрешь, не драматизируй. Достаточно того, что ты расстроил себя по собственному желанию. А сейчас я тебя вылечу.
Она подошла к буфету, взяла маленькую бутылочку минералки, открыла ее, капнула туда Сыр-Чая из стакана ровно три капли, завинтила крышку и принялась быстро и сильно трясти бутылочку, считая, сколько раз она тряхнула.
— Что это? – не надеясь на свое спасение, спросил Некто.
— Гомеопатия. Чем калечимся, тем и лечимся, только в микродозах! Ганемана что ли не читал?
— Не читал… А трясти зачем?
— Потенция повышается.
— Моя? – смущаясь, спросил Некто.
— А ты здесь при чем? – удивилась девочка-обезьяна, — я же не тебя трясу! Но за идею спасибо!
Она достала блокнотик, и записала: «понятно теперь, почему некоторым мужчинам нравится, когда их пассии «вытрясают» из них шубки-бусики-машинки! У них потенция повышается! Ни один доктор так потенцию не повысит! Ганеман – гений!»
А вслух сказала:
— Я с тобой философом стану скоро! Но за материалы спасибо – уже третье открытие за день делаю! Теперь, я, кажется, начинаю понимать, зачем Дон Кихот таскал за собой недоумка Санчо, да если приглядеться — за всеми умниками везде имелись какие-то странные личности. Теперь понятно, зачем они им нужны были – открытия отлавливать!
Она налила из бутылочки воды в чайную ложку и протянула Некту:
— Пей!
Он с готовностью выпил и опять начал прислушиваться к себе.
— Что ты там слушаешь опять? – спросила девочка-обезьяна.
— Смотрю – помогает ли твое лекарство, — ответил Некто.
— Кому помогает?
— Организму.
— И что?
— Да ничто… неизвестно пока… – покачал головой Некто.
— Понятно! – кивнула головой девочка-обезьяна, — беда получается!
— Почему беда? – удивился Некто.
— Потому что у тебя все на самотек пущено: неизвестно кто неизвестно кому неизвестно что внутри тебя делает, а ты ручки сложил и наблюдаешь, а если ничего не происходит, то ты сам себя расстраиваешь, — чтоб хоть понос, но проявился. Все неправильно!
— А как правильно надо действовать?
— Правильно вот как: принял лекарство, и сразу улучшения изображаешь: глазками заблестел, осаночку здоровенькую принял, руки в боки уткнул, затанцевал-запел, и там, глядишь, и выздоровел! А потом, через час, все то же самое, только уже без лекарства! Так и вообще забудешь, что болезни бывают!
— Попробую! – воодушевился Некто, и заблестев глазками, приосанился.
-Вот и славненько! – довольная девочка-обезьяна достала мобилку, которая трещала, сообщая о пришедшей смсмке. Ее прислал Кот-в-Пальто:
«Ребус №2 – гениально! Купи себе медаль!»
— Медали есть? – поинтересовалась девочка-обезьяна у буфетчицы.
— Откуда вы знаете? – зарделась буфетчица.
— Кот сказал, — девочка-обезьяна кивнула на свою трубку.
Буфетчица порылась под прилавком и вытащила две медали – медную и золотую.
На медной было вычеканено «Ветеран Труда», а золотая была непонятная, на ней какие-то то вензеля и большая римская цифра I посредине.
— Эта мне больше нравится, — выбрала золотую девочка-обезьяна, — сколько денег?
— Сто, — не моргнув глазом, сказала буфетчица.
— Сто у меня есть, — девочка-обезьяна вытащила из кошелька бумажку, и забрала медаль.
-А вы хоть знаете, кому такая медаль вручается и за что? – спросила буфетчица, пряча денежки, и готовясь поделиться информацией. Но этого не потребовалось:
— Конечно, знаю, — ответила девочка-обезьяна, — это МНЕ медаль. За красоту и сообразительность!
— За красоту и сообразительность! – воскликнул последовавший умному совету, а потому совсем уже выздоровевший Некто и лихо тяпнул «гомеопатии» прямо из горлышка.
Тут и сказке конец, а кто слушал – тому яблочко наливное.
А кто понял, тому – Большую Золотую Медаль!
За красоту и сообразительность!
